Хороший человекЗавтра день смерти. Не мое это решение, я привык к ежедневной, пусть и скучной, суете. Меня устраивает как дни сменяют друг друга, чередуя трудовую рутину с короткими и тревожными паузами на сон. Я спокойно переношу рабочие будни. И по достоинству оцениваю выходные - они дают возможность выспаться и побыть наедине с собой. Завтра как раз будет выходной, но он закончится иначе. Интуиция укрывает подробности. Примерно можно высчитать лишь время развязки и заказчик наверняка его передал наемникам с учетом моих особенностей. Речь идет о моей жизни, а я не паникую. Странное чувство. Есть только легкое раздражение от мысли, что мой устоявшийся режим нарушится. Меня ждет не тот субботний вечер, когда сигарета тлеет в глубокой пепельнице на балконе, открыта очередная бутылка пива, а в исчерканном блокноте осталось-таки несколько «помилованных» строк.
Смерть пахнет свежескошенной травой. Я всегда подозревал это. Из открытой форточки веет едва уловимым ароматом недавно обработанных газонов. Чайник засвистел на плите. Заливаю в чашку с заваркой, и, пока остывает, иду в чулан - к маленькому любимому верстаку. - Ручная работа всегда приводила голову в порядок. - На полках стоят фигурки животных, украшения из фрагментов металлолома, дощечки с декорациями, деревянные черпаки и ложки, самодельные ножи с резными ручками и прочие мелочи, что становятся позже подарками для кого-то. Люблю обрабатывать дерево и железо, хотя на выставку мои поделки не претендуют. В тисках зажата автомобильная деталь, которую я хотел вчера переделать в подставку для авторучки. Разглядываю ее глазами другого человека. - Завтра, похоже, мой последний день. И это глупое приспособление. А кто таким будет пользоваться после меня? На свалку полетит, обратно - где и взято было. Весь этот хлам... Если меня не станет, кому-то придется утруждать себя уборкой. Со стихами проще, взял да спалил. - Я откручиваю ручку зажима и вытаскиваю неоконченную безделушку. Чай уже, должно быть, остыл. Иду скорым шагом на кухню, залитую алым светом: «С кем ты прощаешься, Солнце? Тебе ведь не привыкать прощаться. Ежедневно. Каждый раз становясь последним веером лучей для кого-то». В холодном чае особенно сильно чувствуется сахар. - Лучше вернуться в чулан и хоть что-то там довести до конца. Приятней слышать скрип металла в руках, чем скрип шестеренок в собственной черепной коробке. -
То, что Перышкин решил избавиться от меня, было понятно еще во время обеденной беседы - слишком импульсивно-весело себя вел и часто отводил глаза. Мне не нужно объяснять многого. Я догадываюсь, как в этой организации «увольняют» того, кто попал в немилость. В моем случае поводом для подозрений оказался отказ от предлагаемого продвижения по службе. В зале ожидания я поймал сочувствующе-провожающий взгляд Егора - охранника Перышкина. Душевный мужик и добросовестный убийца. Скрепя сердце он вскоре сделает звонок, во время которого будут оговорены способы моей ликвидации и подобраны люди для ее осуществления. Скорее всего, наймут бандитов с криминальным прошлым. Чем меньше следов к верхушке, тем лучше. От меня даже зависит сценарий моей вероятной гибели. Практически неизбежной, так как эти люди не любят допускать ошибок. Ребята наверняка изучают маршруты моих прогулок, что же. От судьбы не уйти. Иногда, говорят мудрецы, стоит пойти навстречу.
...отвертка выскочила из паза винта, и я, потеряв опору, содрал себе бороздку кожи с пальца об острый край заготовки. Засмеялся от осознания того, сколько подобных пустяков случалось и расстраивало меня в жизни... Другой винт уже прикручен к узкой скобе со втулкой на вершине. Прямо как в детстве. Тогда мы с другом проводили время на крыльце его дома, мастеря луки и рогатки. У Макса получалось лучше - он тщательно подбирал материалы, все делал кропотливо и точно. Прирожденный оружейник. Благодаря же моей изобретательности, у нас появлялись зарисовки вполне оригинальных конструкций. Вершиной нашего совместного творчества стало изготовление духовых ружей. Мощность боевых игрушек постоянно росла. Каков был восторг, когда удавалось пробивать листовой металл или вгонять залитые смолой шурупы глубоко в древесину. В одиннадцать лет мы обладали не просто опасным, а смертоносным оружием. Вот уж не думал, что данный опыт пригодится четверть века спустя. И я в собственном чулане буду клепать устройства для самозащиты. Или отвлекать себя от неизбежного. - Но есть же надежда на спасение, черти! - Прозвучало вслух. Кручу пальцами тонкую алюминиевую трубку. Опилки сыпятся на верстак словно струйка песка в часах ожидания. - Звони! - Сейчас должен зазвонить телефон. - Бьет по вискам. - Ну же! - Бж-ж-ж. - Глухая вибрация в соседней комнате. Бегу с шалеющим сердцем, хватаю телефон. Да, верно. Голос Егора звучит ровно:
- Здоров, мужик. Надеюсь, не поздно? Предлагаю выбраться на пиво завтра. Ну туда, в тот бар, возле тебя. Якобы немецкий. Завалимся?
- Спасибо, старина. Завтра у меня немного другие планы. Хочу один побыть. Воздух, природа. На дачку собрался.
- О, это там, где ты нас с Филипповичем принимал? Уютное местечко.
- Да, вечерком туда поеду, с ночевкой. А Перышкин ведь сказал, что я дичаю.
- Брось ты, Семен Филиппович шутил. Он считает, что тебе отдых на пользу.
- Значит, увидимся попозже.
- Ясное дело! - забренчало по ту сторону трубки стальное лезвие.- Увидимся.
- Вот и здорово. Ну, пойду-ка я спать.
- Отсыпайся. И мне отсыпь, га-га-га!
- Ясно дело.
Теперь я вношу лепту в сценарий. Егору известно о моем пристрастии гулять по лесу. Я почти не пользуюсь транспортом, предпочитая пешую прогулку по живописным местечкам. Пусть готовят ловушку в тени деревьев. Коль умирать, то там. Коль побеждать... - Вдруг неистовство зверя пронеслось по жилам. Ладонь легла на левую руку, ощутив холодок нехитрого механизма длиной от локтя до запястья. - Коль побеждать, то кромсать в кашу. - На средний палец той же руки была наброшена петелька. Именно она приведет устройство в действие. Достаточно сжать пальцы в кулак и...
Летняя ночь удивительно коротка. На мгновение погрузился в озеро. Ко мне подплывает русая девушка. Не удается спрятаться от ее дымных очей. Запах тины. Тина вбирает. Ее полные губы приближаются к моим. Касаюсь дна ногами. Отблески солнца на волнах.
Свет в глаза. Сквозь щели в шторах меня ослепляет рассвет. С трудом встаю, зеваю. На экране телефона обнаруживаю sms с нераспознанного номера: «Тебя заказали. Он лично. Отменяй все планы и прочь из страны». Выключаю телефон. Сумка собрана: моток веревки, бутылка спирта, бинт, упаковка ваты, комплект одежды, топор, спички, накидка от дождя, пакет с содержимым пепельницы и ворох обрезков ткани разной длины.
«Любой исход встречи будет лучшим уделом, нежели побег. Я вечно бежал. Избегал проблем и рисков. Притирался к обстоятельствам, предпочитая лисью хитрость прямым противостояниям. Упоение уютом заменяло мне победы и поражения. Добро... Я слыл «хорошим человеком». Что значит быть хорошим? Искусство выстраивать вокруг себя стену одобрения? Не менее жестока и холодна эта стена, чем козни Перышкина. Я будто бы возненавидел заказчика моего убийства лишь за факт заказа. Однако, с первой минуты нашего знакомства я приструнивал воображение, задающее вопросы о том, сколько бы сала из него вытащил мясник. «Хороший» человек внутри указывал на порочность этих образов. Чего же он сейчас молчит? Почему не осуждает мечты об убийстве Семена Филипповича? Ищи теперь «хорошего» как ветра в поле. Удрал, когда запахло жареным. Остался я. Я. С примитивными средствами обороны».
Их звали Денис Алексеевич и Федор Степанович. Вначале они стеснялись представляться. Да и не мог Федор Степанович говорить - у него из горла торчала металлическая спица, вылетевшая из моего рукава. Никогда прежде мои снаряды не пробивали людских шей, потому-то Федора я рассматривал с интересом. Денис минут пять лежал без сознания, получив своевременный удар куском арматуры по голове. Его руки и ноги пришлось связать... Можно сказать, я родился под счастливой звездой. Парни встретили меня на повороте лесной дороги. Судя по всему, выглядел я растерянным. Старался выглядеть, по крайней мере. Долговязый подошел ко мне и небрежно попросил закурить. Правый карман его куртки, в отличие от карманов приятеля, оттопыривался - против огнестрела я точно не успел бы ничего предпринять. Посему, сделав пару неуверенных шагов в сторону его напарника, я протянул ладонь левой руки к лицу курильщика, точно прося прощения за отсутствие сигарет. Чуть опустил руку и сжал в кулак. Петля от пальца освободила пружину. Звонкий щелчок. Вой вперемешку с хрипом. В полутьме было легко промахнуться. И отдать в таком случае свою жизнь как «жертва ограбления». Благо, произошедшее настолько не вписывалось в ожидания нападающих, что мне удалось выловить момент и хорошенько ударить второго по голове железной начинкой правого рукава. По-видимому, череп бедолаги оказался не столь тверд, как казалось в первые секунды встречи. Они оба еще жили.
Я смотрю на собственный окровавленный снимок из нагрудного кармана курильщика. У сердца носил. Дожили, фото для заказных убийств берутся из социальных сетей. Причем, не смекнули распечатать оригинал в более высоком разрешении. Ну что за зернистость изображения? Да и с бородой я ныне. Могли обознаться.. Пистолет - устаревший советский ТТ. Оружие уголовников. Правда, и я скоро стану преступником. Пока не пойманным... Вынимаю топор из сумки. Нам с Федькой нечего терять. Взмах, глухой мокрый звук... Теплые подтеки на прозрачном дождевике, который мне, - о чудо! - пригодился. Повторный взмах. Увлекаюсь. - Давно ли я рубил дрова? Не мешало бы позже попрактиковаться. - Тело верзилы все больше напоминает нелепую куклу. Уже без головы, без половины плеча, без голени...
- Не убивай! - Связанный Денис Алексеевич пытается отползти дальше. - Заклинаю, не убивай! Ты ведь не убийца.
- А это что? - Показываю липким древком топора в сторону останков второго. - Понарошку? Ну скажи, тебе не стыдно жить дольше приятеля?
- Стыд... То есть... Пожалуйста, не надо! Нам обещали хорошо заплатить. У меня мать больна. Ради денег на лечение согласился. Этот... Он просто ради денег.
- Ну и сволочь же он. Не зря я его убил. А ты, вижу, влип под раздачу.
- Клянусь, так и есть. Клянусь всеми святыми, клянусь матерью.
- Хотел тебя убить, но придется оставить живым. Оттащу с дороги. Нечего тебе тут валяться.
Одна тряпка становится кляпом для Дениса. Другими заматываю его челюсти. Обыскиваю. А вот и его телефон. «Сообщения - Написать новое». Номер Егора вбиваю по памяти. Пишу: «Я не справился. Сижу в условленном месте. Привязан к дереву. Насчет Феди не беспокойся. Мясо за пару часов доедят муравьи. Самый крупный муравейник в дубраве. Спасибо нашей жертве. Он - хороший человек. Приезжай, помоги сдохнуть. Если успеешь. Муравьи рядом».
Я посыпаю свои следы пеплом из пакета. Собакам будет сложнее ориентироваться. Да и дождь, вроде, собирается. Пистолет со мной. Егорка без работы не останется. Времени - хоть отбавляй. Под утро Семен Филиппович перестанет беспокоиться обо мне. Это произойдет в подъезде его дома, после очередной неудачной игры в казино.
Berk
